Маршрут магеллана на карте, Магеллан и первое кругосветное плавание — История географических открытий
В году планировалось провести мемориальную парусную гонку The Tall Ships Races Magellan-Elcano Series из Фалмута через Лиссабон в Кадис , но из-за эпидемиологической обстановки в Европе она была отменена [] []. Mitchell, Mairin. Управлять тремя кораблями с таким экипажем было затруднительно, поэтому в проливе между о-вами Себу и Бохоль обветшалый «Консепсьон» был сожжен. В конце — начале Магеллан женится на его дочери Беатрисе. На случай столкновений имелось около 70 пушек, 50 аркебуз, 60 арбалетов, комплектов лат и другое вооружение.
Моряки, кроме одного человека, спаслись и оказались на берегу без пищи и припасов. Они пытались вернуться к месту зимовки, но из-за усталости и истощения соединились с основным отрядом только через несколько недель.
Потеря судна, специально предназначенного для разведки, а также припасов, находящихся на нём, нанесла большой ущерб экспедиции. Магеллан сделал Жуана Серрана капитаном «Консепсьона». В результате все четыре корабля оказались в руках сторонников Магеллана. За время зимовки она лишилась 30 человек. Уже через два дня экспедиция вынуждена была остановиться в бухте Санта-Крус из-за непогоды и повреждений.
В путь флотилия вышла только 18 октября. Вскоре налетела буря, длившаяся два дня. Моряки опасались, что посланные на разведку корабли погибли. И они действительно чуть не погибли, но когда их понесло к берегу, перед ними открылся узкий проход, в который они вошли. Они оказались в широкой бухте, за которой последовали ещё проливы и бухты.
Вода всё время оставалась солёной, а лот очень часто не доставал дна. Оба судна вернулись с радостной вестью о том, что, возможно, пролив найден. Флотилия вошла в пролив и много дней шла по настоящему лабиринту скал и узких проходов. Пролив впоследствии был назван Магеллановым. Южную землю, на которой ночами часто виделись огни, назвали Огненной Землёй.
У «реки Сардин» был созван совет. Кормчий «Сан-Антонио» Эстебан Гомиш высказался за возвращение домой из-за малого количества провианта и полной неизвестности впереди. Другие офицеры не поддержали его. Магеллан объявил, что корабли пойдут вперёд. У острова Доусон пролив делится на два канала, и Магеллан снова разделяет флотилию.
Через три дня лодка вернулась и моряки сообщили, что видели открытое море. Вскоре вернулся «Консепсьон», но от «Сан-Антонио» не было известий. Пропавший корабль искали несколько дней, но безрезультатно.
Позже выяснилось, что кормчий «Сан-Антонио» Эстебан Гомеш поднял мятеж, заковал в цепи капитана Мишкиту и ушёл домой в Испанию. В марте он вернулся в Севилью, где обвинил Магеллана в измене. Путь по проливу занял 38 дней. Итак, Магеллан вышел из пролива и повёл оставшиеся три корабля сначала на север, стараясь поскорее покинуть холодные высокие широты и держась примерно в км от скалистого побережья. Флотилия прошла по Тихому океану не менее 17 тыс.
Такие огромные размеры нового океана оказались неожиданными для моряков. При планировании экспедиции исходили из предположения, что Азия находится сравнительно близко от Америки. Кроме того, в то время считалось, что основную часть Земли занимает суша, и только сравнительно небольшую — море. Во время пересечения Тихого океана стало ясно, что это не так. Океан казался бескрайним. Не готовая к такому переходу, экспедиция испытывала огромные лишения. На кораблях свирепствовала цинга. Погибло, по разным источникам, от одиннадцати до двадцати девяти человек.
К счастью для моряков, за всё время плавания не было ни одной бури и они назвали новый океан Тихим. Возможно, Магеллан хотел убедиться, что открытое Бальбоа Южное море является частью этого океана, а, возможно, он опасался встречи с португальцами, которая для его потрёпанной экспедиции закончилась бы плачевно.
Высадиться на него не представлялось возможности. Через 10 дней был обнаружен ещё один остров в архипелаге Лайн. Высадиться тоже не удалось, но экспедиция наловила акул для пропитания. Он был населён. Лодки окружили флотилию, началась торговля. Вскоре выяснилось, что местные жители воруют с кораблей всё, что попадётся под руку. Когда они украли шлюпку, европейцы не выдержали. Они высадились на остров и сожгли селение островитян, убив при этом 7 человек. После этого они забрали лодку и захватили свежие продукты.
Острова были названы Воровскими Ландронес. При уходе флотилии местные жители преследовали корабли на лодках, забрасывая их камнями, но без особого успеха. Через несколько дней испанцы первыми из европейцев достигли Филиппинских островов, которые Магеллан назвал архипелагом Святого Лазаря.
Опасаясь новых столкновений, он нашёл необитаемый остров. Переход через Тихий океан закончился. На острове Хомонхом был устроен лазарет, куда перевезли всех больных. Свежая пища быстро вылечила моряков, и флотилия отправилась в дальнейший путь среди островов.
На одном из них раб Магеллана Энрике, родившийся на Суматре, встретил людей, говорящих на его языке. Там они встретили порядки настоящего «цивилизованного» мира.
Местный правитель, раджа Хумабон, начал с того, что потребовал от них уплаты пошлины. Платить Магеллан отказался, но предложил ему дружбу и военную помощь, если тот признаёт себя вассалом испанского короля.
Правитель Себу принял предложение и через неделю даже крестился вместе со своей семьёй и несколькими сотнями подданных. В роли покровителя новых христиан Магеллан вмешался в междоусобную войну правителей островка Мактан, расположенного против города Себу. В ночь на 27 апреля года он отправился туда с 60 людьми на лодках, но они из-за рифов не могли подойти близко к берегу. Магеллан, оставив в лодках арбалетчиков и мушкетёров, с 50 людьми переправился вброд на островок.
Там, у селения, их ожидали и атаковали три отряда. С лодок начали стрельбу по ним, но стрелы и даже мушкетные пули на таком расстоянии не могли пробить деревянных щитов нападающих. Магеллан приказал поджечь селение. Это разъярило мактанцев, и они стали осыпать чужеземцев стрелами и камнями и кидать в них копья. Пытаясь вытащить меч, он обнажил его только до половины, так как был ранен в руку… Один ранил его в левую ногу… Капитан упал лицом вниз, и тут его закидали… копьями и начали наносить удары тесаками, до тех пор, пока не погубили… Он все время оборачивался назад, чтобы посмотреть, успели ли мы все погрузиться в лодки» Пигафетта.
Кроме Магеллана, погибли восемь испанцев и четверо союзных островитян. Среди моряков имелось немало раненых. В результате поражения погибло девять европейцев, но ущерб репутации был огромен.
Мендоса был убит во время конфликта, и Магеллан приговорил Кесаду и Картахену к обезглавливанию и высадке соответственно. Заговорщиков низшего уровня заставляли зимой выполнять каторжные работы в цепях, но позже освобождали. Открытие Магелланова пролива в году. Зимой один из кораблей флота, « Сантьяго» , погиб во время шторма во время обследования близлежащих вод, хотя никто из людей не погиб.
После зимы флот возобновил поиск прохода в Тихий океан в октябре года. Три дня спустя они нашли залив, который в конечном итоге привел их к проливу, ныне известному как Магелланов пролив, который позволил им пройти к Тихий океан. Во время исследования пролива один из оставшихся четырех кораблей, « Сан-Антонио» , покинул флот, вернувшись на восток, в Испанию. Флот достиг Тихого океана к концу ноября года.
Основываясь на неполном понимании географии мира в то время, Магеллан ожидал короткого путешествия в Азию, возможно, займет всего три или четыре дня. На самом деле переход через Тихий океан занял три месяца и двадцать дней.
Долгое путешествие истощило их запасы еды и воды, и около 30 человек умерли, в основном от цинги. Сам Магеллан остался здоров, возможно, благодаря личному запасу консервированной айвы.
Люди чаморро, возможно, думали, что участвуют в торговом обмене поскольку они уже передали флоту кое-какие припасы , но команда интерпретировала их действия как кражу. Магеллан отправил отряд на берег, чтобы отомстить, убив нескольких мужчин чаморро, сжег их дома и вернув «украденные» товары.
Магеллан подружился с местными лидерами на острове Лимасава и 31 марта провел первую мессу на Филиппинах, установив крест на самом высоком холме острова. Магеллан приступил к обращению местных жителей в христианство. Большинство с готовностью приняло новую религию, но остров Мактан сопротивлялся. После его смерти Магеллана сначала сменили со-командиры Хуан Серрано и Дуарте Барбоза позже возглавил ряд других офицеров.
Флот покинул Филиппины после кровавого предательства бывшего союзника Раджи Хумабона и в конце концов направился к Молуккским островам в ноябре года. Нагруженные пряностями, они попытались отправиться в Испанию в декабре, но обнаружили, что только один из их оставшихся два корабля, «Виктория», были мореходными.
К 6 мая года « Виктория» обогнула мыс Доброй Надежды, имея в пайке только рис. Двадцать членов экипажа умерли от голода к 9 июля года, когда Элькано отправился в португальский Кабо-Верде за провизией. Экипаж был удивлен, узнав, что на самом деле это было 10 июля года, поскольку они без пропусков записывали каждый день трехлетнего путешествия.
Поначалу у них не было проблем с покупками, используя легенду о том, что они возвращаются в Испанию из Америки. Однако португальцы задержали 13 членов экипажа, обнаружив, что «Виктория» везет специи из Ост-Индии. Виктория, единственный корабль флота Магеллана, совершивший кругосветное плавание. Затем они поплыли вверх по реке в Севилью, а оттуда по суше в Вальядолид, где предстали перед императором.
Когда «Виктория», единственный уцелевший корабль и самая маленькая карака во флоте, вернулась в гавань отправления после завершения первого кругосветного плавания, на борту находились только 18 человек из первоначальных человек. В преамбуле десятилетняя монополия была подтверждена, но никогда не исполнялась.
Более того, в контракт была включена следующая сентенция: «если мы пожелаем дать лицензию лицам, вознамерившимся плыть западным путём вплоть до места, которое мы укажем, в части Индий и материка и в иные земли всякого рода, уже открытые, в поисках пролива тех морей, то таковую лицензию мы будем иметь право предоставить особам, на неё претендующим». Экспедиционерам предписывалось уважать территориальные и иные права Португальского королевства по условиям Тордесильясского договора, что объяснялось тем, что король Мануэл был женат на обеих тётках короля Карла, и будучи дважды вдовцом, намеревался жениться на его сестре [29].
Остальные условия оказывались более чем щедрыми:. Также жалуем вам право ежегодно вывозить и отправлять на открытые вами острова и земли на наших кораблях различные товары на сумму в 1 дукатов. Дабы оказать вам наибольшую милость, желаем мы, чтобы, в том случае, если число открытых вами островов будет более шести, избрали бы вы в этой шестёрке два острова и впредь получали с них ю часть всех чистых доходов, пошлин и рент, нам причитающихся.
Мы желаем, чтобы в воздаяние трудов и расходов, понесённых вами в этом плаванье, была вам оказана милость, а потому дозволяем со всего доставленного первой армадой удержать и оставить за собой одну пятую часть [30]. По условиям контракта корона предоставляла Магеллану пять кораблей: два вместимостью тонн, два — по 90 тонн и один в 60 тонн с экипажем в человека, артиллерией и провиантом, рассчитанным на два года. Флот получал собственное имя «Молуккская Армада» исп. Armada de Molucca [31].
В апреле года Магеллан и Фалейру были удостоены капитанского звания и в мае сопровождали королевский двор во время поездки в Сарагосу. Португальский двор был обеспокоен получаемыми известиями, после чего посол да Кошта получил королевское указание «заставить дезертиров и авантюристов» вернуться в Португалию для последующего наказания, или, по крайней мере, расстроить финансирование предприятия.
Он даже лично беседовал с Магелланом, утверждая, что тот клятвопреступник и грешник, пошедший против Всевышего и помазанника Его — короля Португалии, но безрезультатно. Из членов Королевского совета удалось настроить против Магеллана только кардинала Адриана Утрехтского , но лобби епископа Фонсеки оказалось сильнее [32].
Вероятно, не без участия Алвару да Кошта состоялось столкновение севильцев и экипажа Магеллана в октябре года. Когда над флагманом — « Тринидад » — был поднят личный штандарт капитан-генерала по выражению исследователя Ф. Фернандеса-Арместо «самореклама и восхваление предков» , испанцы приняли его за португальский и потребовали спустить. Прибывшим судебным чиновникам Магеллан объявил, что является «вассалом Его Католического Величества». Объясняя инцидент королю Карлу, Магеллан писал, что «не посмел тогда поднять королевский испанский стяг, ибо ещё не получил на то юридических прав и был слишком занят снаряжением, чтобы позаботиться об этом».
Однако чиновник Каса-де-Контратасьон де Матьенсо потребовал и впредь не вывешивать «оскорбительных» флагов и даже попытался арестовать капитана. При этом возникла стычка, в которой был ранен штурман и разоружены люди Магеллана, на что оскорблённый португалец контратаковал и разогнал чиновников. В конечном итоге инцидент «спустили на тормозах». Вопрос о Магеллане не являлся незначительным в португало-испанских отношениях, о чём свидетельствует личное послание Карла Габсбурга королю Мануэлу, отправленное в конце февраля года.
Там говорилось, что не следует опасаться нарушения суверенных прав Португалии со стороны флота Магеллана — Фалейру, «коему мы повелели снарядиться, дабы добраться до Индии». Однако попытки дискредитировать Магеллана продолжались. Так, в июле года в Севилью прибыл Себастьян Алвариш, который явился на квартиру мореплавателя и публично его оскорбил, назвав предателем и заблужденцем. В собственном отчёте Алвариша сохранилась подробная запись их диалога. По предположению Ф. Фернандеса-Арместо, Алвариш частично достиг своей цели, ибо пробудил у Магеллана подозрения о том, не откажется ли испанская сторона от условий контракта.
Именно с лета года стремление португальца к единоначалию и вмешательству в самые маловажные вопросы сделалось навязчивым. Алвариш пытался общаться и с Руем Фалейру, однако к тому времени окружающие считали того умалишённым, что делало его крайне упрямым. Гонсало Фернандес де Овьедо также утверждал о помешательстве Фалейру [33]. В соответствии с королевскими капитуляциями, в составе армады было пять кораблей, относительно которых в севильских архивах сохранились некоторые сведения.
Флагман « Тринидад » имел вместимость тонн, транспорт «Сан-Антонио», на который погрузили основной запас провианта — тонн, «Консепсьон» — 90 тонн, « Виктория » — 85 тонн, и судно разведки «Сантьяго» — 75 тонн. Относительно значения тонны XVI века ведутся дискуссии; чаще всего упоминается, что эта мера равнозначна андалусской тонеладе, примерно соответствующей регистровой тонне [Прим.
Относительно типа корабля также ведутся дискуссии, так как в документах «Сантьяго» именовался каравеллой , а прочие суда армады — « нао ». Современных Магеллану изображений кораблей его экспедиции не существует, чаще всего их именуют каракками. Агент португальского короля Себастьян Алвариш летом года с большой иронией докладывал, что на кораблях Магеллана было бы рискованно отправиться даже к Канарским островам , ибо « шпангоуты у них мягкие, как сливочное масло» [36] [37].
Главным финансистом экспедиции был Кристобаль де Аро, купец из Лиссабона [38] , предположительно еврейского происхождения. Несмотря на обещания короля, казна была пуста, поэтому финансированием армады занимались частные лица. Как лиссабонский агент Фуггеров, де Аро имел отношение к ссудам для организации португальских океанских экспедиций, в том числе Бартоломеу Диаша. Магеллан получал разовый гонорар 50 мараведи и по жалованья каждый месяц, эта часть выплачивалась его жене Беатрис, урождённой Барбоза.
Полностью все компенсации де Аро получил лишь в году — за три года до собственной кончины [40]. Ещё 10 марта король распорядился епископу Фонсеке приискать надёжного кредитора под доставленные с Молукк товары. Магеллан рассчитывал примерно на миллион мараведи коммерческого груза, тогда как де Аро настаивал на полутора миллионах.
Его официальными партнёрами были Алонсо Гутьеррес, член королевского и городского совета Севильи мараведи , и Хуан де Картахена, назначенный на армаду финансовым контролёром. Доля его была крайне незначительна: 50 мараведи.
Незадолго до отплытия экспедиции де Аро и Фонсека избавились от Аранды, заявив, что он не может участвовать в экспедиции финансами из-за конфликта интересов с Каса-де-Контратасьон [41]. Основную долю коммерческого груза общей стоимостью 1 мараведи, составляли ртуть , киноварь , квасцы и шафрановая краска — относительно дешёвые и доступные в Испании товары.
Ртуть была совершенно необходима для извлечения серебра и золота из руды методом амальгамирования , а красный и жёлтый пигменты были востребованными в Индии для окрашивания пряжи и местных хлопковых и шёлковых тканей, также гарантируя высокую прибыль [42]. Для обмена с «дикарями» было взято несколько тысяч медных и латунных браслетов, самых дешёвых немецких ножей, 20 колокольчиков трёх размеров, средних зеркал и маленьких, фунтов стеклянных бусин разных цветов, и тому подобное [43]. Оба были родственниками и креатурами епископа Фонсеки, имели собственные инструкции от короля, и, более того, генерал-капитан обязывался предоставить Хуану де Картахене корабль под командование.
В последний день апреля был назначен бухгалтер Антонио де Кока, подотчётный казначею, а не капитан-генералу. Его жалованье было равно капитанскому — 50 мараведи в год. Также в штат офицеров был включён Гонсало Гомес де Эспиноса , который вообще не имел отношения к флоту, но он хорошо знал Магеллана и даже некоторое время служил вместе с ним.
Морально всё компенсировалось возведением Фалейру и Магеллана в рыцарское достоинство ордена Сантьяго де Компостела от 19 апреля с выплатой мараведи, которых, впрочем, Магеллан к моменту отплытия так и не получил.
Тогда он завещал эту сумму для выплаты милостыни обители Богородицы Победоносной в Триане [44]. Если считать все дополнительные расходы, не предусмотренные бюджетом, но упомянутые в документах по небрежению на берегу осталось товаров и снаряжения на мараведи , то сумма стоимости экспедиции 8,7 млн мараведи была несообразна, так как общий бюджет Испанского королевства не превышал миллионов мараведи [45] [40]. По расчётам Ф. Фернандеса-Арместо, проанализировавшего счета за провиант , запасов должно было хватить лишь на суток при половинном пайке; то есть обещание короны предоставить запасы на два года не было выполнено.
Все запасы рассчитывались на человека, упомянутых в королевских капитуляциях. Основу рациона составляли сухари квинталов [Прим. Основу белкового питания составляли рыба бочек анчоусов и связок вяленой рыбы , кроме того, на борт каждого корабля взяли рыболовные снасти и наживки, в том числе 10 рыболовных крючков.
Мясо было праздничным блюдом: было взято всего 57 квинталов солонины , а также семь живых коров они давали молоко и три свиньи. Имелось 90 фанег нута, 50 фанег фасоли и две фанеги чечевицы. Самый большой из шести кухонных котлов вмещал 55 фунтов пищи.
Также в перечне провианта упоминаются арроб уксуса если это севильская мера, запас очень невелик и 47 квинталов оливкового масла. Основную статью расходов составили ,5 пип вина из Хереса , которого на «Викторию» было погружено 82 бочки, а на «Консепсьон» Уксус и вино служили, в первую очередь, для обеззараживания пресной воды, которая неизбежно затухала в бочках.
Судовой рацион XVI века предусматривал более 1 литра вина на человека в сутки [48] [49]. В счетах экспедиции порядка 45 мараведи было отведено на мази, втирания, медикаменты и хирургические инструменты [Прим.
Для этих же целей предназначались 21 арроба и 9 фунтов сахара то есть фунта , арроб сыра, 54 арробы мёда, связок чеснока и связок лука, 18 квинталов изюма , 16 бочонков инжира каждый бочонок в «четверть обычной бочки» , 12 фанег миндаля. На борту «Тринидада» хранились три кувшина каперсов считавшихся отхаркивающим средством , 55 кувшинов варенья из айвы. Всё это были надёжные противоцинготные средства и источник энергии для ослабленного организма. При длительных переходах через океан офицеры почти не страдали от цинги, ибо указанные припасы предназначались, в первую очередь, для потребления представителями знати [48] [49].
Карты и навигационные приборы обошлись в сумму 68 мараведи. Карты на пергаменте чертил Нуньо Гарсия де Торено, ранее находившийся на португальской службе. Руй Фалейру заказал семь карт одна была сделана специально для короля , Магеллан — ещё одиннадцать. Кроме того, Фалейру купил ещё шесть карт от имени экспедиции у других мастеров.
Карта мира, заказанная Магелланом для короля, обошлась в мараведи, не считая для кожаного тубуса и позолоченного компаса в мараведи стоимостью. Карты и навигационные приборы преимущественно готовили португальцы-эмигранты, некоторые из которых были в Малакке и пользовались достижениями яванских картографов.
Имелось семь астролябий одну из которых изготовил Фалейру , двадцать один квадрант , восемнадцать песочных часов , тридцать шесть компасов, некоторые также работы Фалейру. Для ведения штурманских журналов и финансовой отчётности было взято 15 бухгалтерских книг [51] [52].
На случай боестолкновений было взято 58 пушек, три бомбарды и семь фальконетов , полных комплектов лат и шлемов. Кольчуга и два полных комплекта лат для Магеллана были оплачены отдельно.
Было взято щитов, 50 аркебуз и 60 арбалетов дюжин стрел к ним , дротики, копья и пики, и так далее [53]. В число прочего снаряжения вошли 89 фонарей, 50 арроб свечей, походный алтарь для служения мессы , девять с половиной фунтов изукрашенных свечей для освящения кораблей, посуда, скатерти, две хлебопекарные печи, и прочее.
В списке снаряжения значились 80 флагов, и королевский штандарт , на который ушло восемь ярдов тафты. Некоему Вильегасу полагался гонорар за разрисовку парусов [54] [55]. Численность команды «Молуккской армады» не может быть определена с точностью. Все расчёты велись, исходя из назначенного королём числа человек. По сведениям Антонио Пигафетты , в мае года на армаде было человек, а в списке, опубликованном в году, значилось человек [Прим.
Из них на флагманском «Тринидаде» шли 62 человека, на «Сан-Антонио» — 57, на «Виктории» — 45, на «Консепсьоне» — 44, и 31 человек на борту «Сантьяго» [58].
Ограничение численности диктовалось как небольшими размерами судов, так и огромными расходами казны: в случае, если бы все эти люди вернулись в Испанию, сверх бюджета добавились бы 3 миллиона мараведи жалованья за дополнительный год плавания, премии, и прочее. Сумма, полученная Магелланом и его наследниками, составила мараведи, не вышедший в море Руй Фалейру получал жалованье в 35 мараведи в год, увеличенное до пятидесяти тысяч с августа года. Капитаны кораблей получали авансы.
Хуан де Картахена «Сан-Антонио» 30 июня года получил аванс в 10 мараведи.
Чиновник Антонио де Кока получил авансом годичное жалованье в 50 мараведи; Гаспар де Кесада «Консепсьон» — половину годичного жалованья 24 Гомес де Эспиноса, напротив, дождался выплаты всех задолженностей лишь к году, а в году удостоился пенсии в дукатов. Штурманы всех пяти кораблей 31 июля года получили компенсацию в мараведи за необходимые приборы и карты, заказанные за собственный счёт, а далее им перечислили годовое жалованье в 30 тысяч мараведи у одного только двадцать тысяч.
Из этого следует, что штурманы получали щедрое жалованье, так как обычное тогда в Севилье вознаграждение штурмана на океанских трассах составляло десять тысяч мараведи.
На выплатах семьям Каса-де-Контратасьон экономила, что подтверждается большим числом прошений. Иногда они удовлетворялись: вдове погибшего штурмана «Тринидада» Андреса де Сан-Мартина в году был выплачен годовой оклад мужа, а в году опекун его дочери получил для неё ещё двенадцать тысяч мараведи [59].
Магеллан лично командовал «Тринидадом». Тремя другими кораблями командовали представители испанской знати, с которыми у Магеллана сразу начались конфликты. Испанцам не нравилось, что экспедицией командует португалец, кроме того, Магеллан скрывал предполагаемый маршрут плавания, и это вызывало недовольство.
Противостояние наметилось задолго до отплытия: явно сформировались две партии — креатур Фонсеки и самого Магеллана; отчасти они выстраивались на национальной почве — испанцы против португальцев. Капитану Мендосе даже было передано специальное требование короля прекратить препирательства и подчиниться Магеллану.
Но уже на Канарских островах Магеллан получил сведения, что испанские капитаны договорились между собой убрать его с поста, если посчитают, что он им мешает [60] [61]. Капитан-генерала обвиняли и в том, что при наборе матросов он отдавал предпочтение португальцам, которых было около сорока человек по штату полагалось лишь 12 , но в действительности испанские моряки не спешили рисковать в длительной экспедиции.
Участвовали и родственники самого Магеллана: родственник его матери Алвару да Мешкита и его незаконный сын Кристобал Ребелью. Он списал на берег ещё трёх родственников, чем успокоил испанские власти. В экипаже было много иностранцев: один штурман был генуэзцем, и один — греком.
По подсчётам Пауля Ланге, при отплытии в команде было 37 португальцев, 26 итальянцев генуэзцев и венецианцев , 10 французов, три фламандца , два немца [Прим. Вербовщики-глашатаи публично зазывали кандидатов не только в Севилье, но и в Малаге ; особенно дефицитными были вакансии плотников, конопатчиков и палубных матросов.
Жалованье плотника и конопатчика составляло 5 дукатов в месяц, матроса — мараведи в месяц [62] [63]. В последний момент — в мае года — в состав экспедиции вошёл секретарь папского посланника в Испании, уроженец Виченцы Антонио Пигафетта.
Он был образованным, стремился к приключениям, и завоевал доверие Магеллана, когда квалифицированно подбирал навигационные приборы и калибровал их. Его включили в команду сверх штата исп.
В судовой роли он числился под именем Антонио Ломбардец. Магеллан рассчитывал, что он сделается историографом экспедиции, лояльным лично ему, что и оправдалось впоследствии [64] [65]. Магеллан потребовал выдать из архива Каса-де-Контратасьон его рукопись о методе определения долготы, и, по-видимому, она была ему предоставлена.
Способ Фалейру, вероятно, был разновидностью метода лунных расстояний [en] , но рукопись высоко оценил только занявший место главного штурмана Андрес де Сан-Мартин [66]. В списках команды не учитывалась прислуга, включая раба Магеллана Энрике , который мог служить переводчиком.
Три капитана-испанца Картахена, Кесада, Мендоса взяли с собой 18 слуг. Вербовка моряков продолжалась и на Канарских островах , аборигенов принимали и в Южной Америке, и на Филиппинах, и на Островах Пряностей. Разные авторы представляют общее количество участников экспедиции числами от до человек [67] [34]. Экспедиция должна была руководствоваться королевской инструкцией. Согласно документу, капитан-генерал Магеллан получал право заключения политических или торговых договоров «с королями и князьями» новооткрытых земель.
Контроль над условиями приобретения пряностей и иных товаров возглагался на де Картахену, де Мендосу и де Коку. Магеллану воспрещалось рисковать собой, на переговорах он мог появляться лично только при гарантиях безопасности от туземцев или при взятии заложников.
Если в новооткрытых землях уже действуют мусульманские торговцы, с ними надлежало договариваться на обычных условиях, но требовать лицензию, чтобы они не смели действовать без ведома испанской короны и выплаты соответствующих сборов. Религиозные преследования и обращение в рабство воспрещались. Церковная десятина была зарезервирована для Собора Святого Иакова и аббатства Богородицы Победоносной [es] в Триане [68]. При пересечении южного побережья Америки и «Южного моря» надлежало фиксировать все явления, потенциально представляющие интерес, и отбирать образцы потенциально полезных товаров, растений и животных.
С туземцами и их женщинами, населяющими все пройденные страны, надлежало обращаться сердечно и дружелюбно, не провоцируя конфликтов. За все товары и услуги следовало платить справедливую цену, а медицинскую помощь оказывать бесплатно, в том числе воинам, пострадавшим в битвах с испанцами. Предписывалось также изучать туземные языки.
В дополнительной инструкции Хуану де Картахене говорилось, что на Молуккских островах должна быть основана постоянная испанская база. Каждый член экипажа должен был быть зарегистрирован в судовой роли, где прописывались имя, происхождение, место жительства, гражданский статус, а также имущество, проносимое на борт.
Если оно включало золото и иные ценности, то помещалось в кладовую, запираемую тремя ключами, хранимыми разными офицерами. Морякам воспрещались игры в карты и кости, и богохульство ; перед посадкой на борт были обязательны исповедь и причастие [69].
Отплытие армады сильно задержалось: выход в море состоялся через полгода после отчёта Магеллана, что сборы совершенно закончены, и через пять месяцев после срока отхода, предусмотренного королевским указом [70].
Оставшийся на берегу Магеллан 24 августа заверил своё завещание [64] [71] [11]. Там были догружены некоторые припасы, заранее доставленные доверенным купцом, а через три или четыре дня был совершён переход к Пунта-Роха на юге Тенерифе, где приняли запас смолы. В океан вышли в ночь на 3 октября года. На следующий день армаду догнала пинасса с неким посланием Магеллану, отражённым в бухгалтерских записях экспедиции [72] [73] [Прим.
После выхода в море Магеллан, вероятно, попытался захватить всю полноту власти, не делясь ею с Хуаном де Картахеной. Капитан-генерал был скрытен, отказывался сообщать прочим капитанам о маршруте. Вместо обычного юго-западного маршрута эскадра повернула на юго-юго-запад, что вызвало требование де Картахены объясниться: вместо прямого пути с пассатом к Южной Америке , Магеллан повёл флотилию близко к Африке , причём эти широты и долготы отличались штормовой погодой и частыми шквалами [75].
Была выстроена чёткая система службы команды: ночных вахт было три — начинавшаяся на закате, вторая — полуночная, третья — предрассветная. Личный состав был разделён на три дивизиона, первым из которых командовал капитан или боцман, сменявшие друг друга; вторым — штурман или боцманский помощник; третьим — боцман [76].
Капитан-генерал распорядился, чтобы каждое утро все суда сближались с «Тринидадом» на расстояние, делающее возможным голосовое общение, чтобы отчитаться и получать указания. Была разработана и система сигналов, чтобы не потеряться во время шторма [Прим.
Открытый конфликт вспыхнул не позднее 5 октября, когда представитель испанской короны Хуан де Картахена обратился к Магеллану «с яростью и недостатком уважения», получив не менее безапелляционный отпор. Штормовые зоны сменялись штилями, тянувшимися неделями.
Команда погрязала в скуке. Интеллектуал Пигафетта занялся рыбалкой с палубы «Тринидада». Чтобы достигнуть экватора , потребовалось почти два месяца — пересечение его состоялось 20 ноября. К тому времени из-за порчи припасов был сокращён дневной рацион команды: полтора фунта сухарей и два литра воды пополам с вином в сутки [78] [79] [80]. Во время штиля капитан-генерал Магеллан объявил общее совещание капитанов в своей каюте на «Тринидаде». Разговор оказался напряжённым: Кесада уже долгое время нарушал этикетные требования, именуя начальника просто «капитаном».
Картахена в резкой форме выразил протест против затягивания плавания вдоль Африки, и, наконец, объявил, что освобождает себя от повиновения Магеллану. В этот момент капитан-генерал дал сигнал, и в его каюту ворвались альгвасил «Тринидада» Гонсало Гомес де Эспиноса вместе с Дуарте Барбозой и Кристобалем Ребелло. Магеллан лично схватил Картахену за воротник, объявив его мятежником, и арестовав во имя короля; далее его привязали на шканцах , где обычно наказывали матросов. Кесада и Мендоса умоляли не подвергать бесчестью кастильского дворянина, уповая на свою лояльность.
Там запаслись свежей водой и дровами, а также индейками , тапирами , бататами и ананасами , выменянными у аборигенов [82]. Далее Магеллан хотел остановиться в бухте Гуанабара называемой тогда Санта-Люсия. Поскольку там ранее бывал штурман «Консепсьона» Жуан Лопиш Карвалью, его временно перевели на «Тринидад».
По сообщению Пигафетты, прибытие армады совпало с концом сухого сезона, и «принёсшие дождь» путешественники были сердечно встречены индейцами. Он описывал многие их обычаи, не сомневаясь, что аборигены являются каннибалами [Прим. На берегу были отслужены две мессы, но, в основном, команда предавалась удовольствиям.
Индейцы охотно продавали дочерей за железные изделия [85]. Дуарте Барбоза настолько увлёкся одной из местных уроженок, что даже задумывал дезертировать и остаться в «стране Верзин»; Магеллан велел заковать его в кандалы и не пускать на берег вплоть до отплытия. На фоне идиллии 20 декабря была проведена казнь содомита Антонио Саламона за «преступление против природы». Палачом выступил матрос, скрывший лицо капюшоном имя его нигде не фигурировало , который задушил бывшего боцмана на глазах у всего экипажа [86] [Прим.
После празднования Рождества команда начала подготовку к отплытию, а Магеллан и главный штурман попытались определить географическое положение бухты Санта-Люсия по другим сведениям, эта работа проводилась 17 декабря. Андрес де Сан-Мартин провёл измерения лунных расстояний, но пришёл к выводу, что в имевшихся у него таблицах вкралась ошибка [Прим.
Это не умаляло действенности метода Руя Фалейру. Накануне отплытия командиром «Сан-Антонио» был назначен племянник капитан-генерала Алвару ди Мишкита, что вызвало новую волну недовольства испанских офицеров, поскольку португалец был сверхштатным членом команды. Возник конфликт и с штурманом Карвалью, который нашёл на берегу свою давнюю подругу-индианку, от которой у него семь лет назад родился сын.
Жуан Лопиш крестил мальчика именем Жуанзиту. На просьбу забрать их с собой Магеллан категорически отказал, и далее провёл обыск на эскадре. Обнаруженных женщин отправили на берег, но сын остался с Карвалью. Благоприятные ветра позволили 31 декабря достигнуть бухты Паранагуа , однако Магеллан беспокоился, что не успеет до наступления южной зимы, и до 8 января года армада шла по ветру вдоль побережья.
Позднее выяснилось, что суда находились на широте Ла-Платы [89]. Глубины были невелики, и, чтобы не рисковать всей армадой, Магеллан отправил для разведки самый малый из судов — «Сантьяго», взойдя на его борт. Поход капитан-генерала по эстуарию длился два дня. Магеллан осознал, что это устье большой реки, а не морской пролив, хотя капитан «Сантьяго» и уверял, что Индия совсем близка и достижима по реке такой величины.
Был достигнут мыс Корриентес. Чтобы не пропустить пролива, суда армады вставали на ночь на якорь. После пересечения й южной параллели стало заметно холоднее.
Во время шторма 13 февраля был повреждён киль «Виктории», однако окутавшие мачты флагмана огни святого Эльма были сочтены добрым предзнаменованием. Тяжёлый путь через каменистые мели закончился 24 февраля в заливе Сан-Матиас , который также был принят за устье пролива, от обнаружения которого зависел исход всей экспедиции [90]. По мере окончания южного лета портилась погода: из имеющихся источников можно сделать вывод, что в марте года из-за облачности было невозможно определить свои координаты.
Согласно позднейшим свидетельствам штурмана Элькано , офицеры-испанцы вновь попытались составить заговор. Его главой был Картахена, который формально пребывал под арестом у Гаспара де Кесады, но при этом потребовал, чтобы Магеллан, наконец, «сообщил маршрут, которым намеревается идти, и не блуждал бы более».
Более всего команду пугала перспектива голодной зимы в крайне негостеприимной местности. Фернандеса-Арместо, это могло быть прикрытием для сомнений, не попытается ли Магеллан пойти к Молуккам через Мыс Доброй Надежды.
Обострились и испано-португальские противоречия: по свидетельству Элькано, Магеллан и его родня откровенно третировали кастильцев [91]. Первоначально окаймлённая «скалами, похожими на башни» бухта была принята за вход в вожделенный пролив.
Залив хорошо укрывал от шквальных ветров, и получил имя Сан-Хулиан [92] [93]. Пигафетта утверждал, что главной причиной остановки стала необходимость кренговать суда, очистив их днища от ракушек и водной растительности.
Последующие события излагались разными авторами по-разному, причём непосредственных свидетельств очевидцев не существует. Ясно одно: Магеллан решил форсировать события сразу после прибытия в бухту, и полностью подавить любую возможность оппозиции [94]. Это же вынудило их к немедленному выступлению. Самые ранние свидетельства дальнейших событий содержатся в петиции Мешкиты от 9 апреля, то есть были зафиксированы спустя неделю.
По свидетельству Мешкиты, в ночь на 2 апреля Гаспар де Кесада, капитан «Консепсьона», вместе с Хуаном де Картахена и тридцатью их сторонниками, захватили «Сан-Антонио», пленив самого Мешкиту и чиновника-писца Херонимо Герра, заковав их в кандалы и заперев в каюте под охраной. О том же свидетельствовал капеллан «Тринидада» Педро де Вальдеррама, который неведомо как оказался на борту «Сан-Антонио».
Попытавшегося остановить мятежников штурмана Хуана де Элорриага Кесада ударил кинжалом четыре или шесть раз; от последствий ранений он не оправился, и в муках скончался 15 июля. Команда после этого стала покорной и сдала оружие Антонио де Коке, а надзор за артиллерией поручили Элькано, которого перевели с «Консепсьона». К утру 2 апреля в руках фракционеров находилось три корабля — «Консепсьон», «Виктория» и «Сан-Антонио» [96]. Мятежники потребовали подчинения Магеллана королевским инструкциям и раздела власти с представителями испанской партии, отчасти, это отражалось и на титуловании, которое было принципиальным вопросом для дворян XVI века.
Магеллан предложил встретиться, но был отвергнут. Тогда на «Викторию» был отправлен Гонсало Гомес де Эспиноса с шестью матросами-гребцами.
Пока Мендоса читал письмо капитан-генерала, Эспиноса ударил его в шею кинжалом, а затем добил. Далее с другой стороны подошла барка с Дуарте Барбозой и, по крайней мере, пятнадцатью моряками.
Над «Викторией» был поднят стяг Магеллана, а команда не сопротивлялась [Прим. К 3 апреля Магеллан перевёл свои суда к выходу из залива, не позволяя «Консепсьону» и «Сан-Антонио» уйти. Мятежники использовали Мешкиту как заложника, привязав его на носу, откуда он взывал к капитан-генералу не открывать огня. Наконец, к ночи оба корабля были взяты на абордаж, а Кесада и де Кока арестованы. На Пасху 7 апреля Кесада был обезглавлен, а тело его подвесили рядом с разрубленными останками Мендосы на берегу [Прим.
Хуана де Картахену и священника Педро Санчеса де Рейну приговорили к высадке на близлежащем острове незадолго до ухода флотилии из Сан-Хулиана [99] , оставив им только нож и один сухарь судя по реестру смертей, составленному по показаниям выживших, это было 11 августа. Трибунал изобличил в поддержке мятежа ещё сорок человек, включая Хуана Себастьяна де Элькано, но казнить их не было никакой возможности — это были профессиональные моряки, два штурмана включая Андреса де Сан-Мартина и военные.
Позднейшие сообщения свидетельствовали, что помилованных приговорили к каторжным работам до окончания южной зимы и даже отправили на разведку по суше. Они прошли 40 лиг , но никакого пролива не обнаружили []. За время зимовки штурман Андрес де Сан-Мартин дважды пытался определить долготу. В самом конце апреля Магеллан направил «Сантьяго» под командой Жуана Серрана на юг для разведки существования пролива.
Первому, кто его заметит, было обещано сто дукатов с выплатой после возвращения в Испанию []. В 60 милях к югу 1 мая было найдено удобное устье реки шириной более мили, которая 3 мая была названа Санта-Крус в честь праздника обретения Святого Креста. Моряки добыли морского льва и нескольких тюленей. Однако 4 мая внезапный шквал сорвал все паруса и бросил корабль на прибрежные скалы. При кораблекрушении погиб только негр-раб капитана Серрана [].
Воспоминания выживших противоречивы. По-видимому, около недели спасённые простояли на одном месте, а далее двинулись по суше к Сан-Хулиану, до которого было 70 испанских миль. Собранные обломки корабля за четыре дня были доставлены к устью Санта-Крус, где был сооружён плот, но он мог вместить только двоих, а спасённых было 36 человек.
Разведчики на плоту отсутствовали 11 дней, и вернулись чуть живыми, не найдя подходящей растительной пищи, и попав в метель. К тому времени Магеллан отправил спасательный отряд в 20 человек по суше, ибо бурное море исключало риск использования корабля. Эта эпопея длилась примерно тридцать пять дней, до 9 июня. Выживших моряков распределили по оставшимся четырём кораблям, а Жуана Серрана поставили капитаном «Консепсьона».
Таким образом, все четыре судна попали под команду сторонников Магеллана: «Сан-Антонио» командовал Мешкита, «Викторией» — Барбоза. Поскольку съестные припасы стремительно иссякали, 24 августа Магеллан велел отплывать, и через два дня армада перебазировалась в Рио-Санта-Крус, изобиловавшую морской дичью.
Далее вплоть до 18 октября команда охотилась, ловила рыбу и собирала вещи и древесину с погибшего «Сантьяго». За это время от болезней умерли как минимум шесть моряков, в том числе плотник Хорхе Перес и немец-канонир Хорхе Алеман [] [] []. Во время зимовки моряки вступили в контакт с местными жителями. Пигафетта заявил, что это были настоящие гиганты , которым испанцы едва доставали до пояса [].
Для защиты от холода они обматывали ноги шкурами гуанако , набитыми сеном, поэтому были названы патагонцами «большеногими» []. Сама страна по их имени была названа Патагония []. По приказу короля было необходимо привезти в Испанию представителей встретившихся экспедиции народов. Поскольку матросы опасались схватки с высокими и сильными индейцами, они пошли на хитрость: давали им в руки множество подарков, а когда те уже не могли больше ничего удержать в руках, предлагали им в подарок ножные кандалы, назначения которых индейцы не понимали.
Так как руки были заняты, патагонцы соглашались, чтобы кандалы цепляли к их ногам, пользуясь этим, матросы их сковывали. Так удалось захватить двух индейцев, но это привело к кровавому столкновению с местными жителями; самые ожесточённые боестолкновения из-за женщин произошли 29 июля, жертвы были с обеих сторон.
После этого Магеллан использовал для контакта Пигафетту, который взялся за изучение языка патагонцев и составил небольшой словарик, общаясь с захваченными туземцами. Пытаясь узнать об их верованиях, Пигафетта выяснил, что «самого большого демона они называют именем Сетебоса».
Затем это имя использовал Шекспир в « Буре »: так называли божество, которому поклонялась мать Калибана. Патагонцев пытались обратить в христианство, и крестили индейца, который впервые вступил с экспедиционерами в контакт, именем Иоанна; второй получил имя Павел. Ни один из пленников не дожил до возвращения в Европу [] [] [].
В дальнейший путь флотилия отправилась только 18 октября. Чтобы достигнуть устья очередной бухты как её назвал Магеллан , следовало пройти длинную песчаную косу и отмели при встречных штормовых ветрах. Деморализованная команда считала, что и здесь будет тупиковый вариант []. После возвращения Пигафетта утверждал, что «капитан-генерал… знал, куда следует направиться, чтобы найти скрытый от глаз пролив, так как он видел его на карте в сокровищнице короля Португалии, нарисованной таким превосходным мужем, как Мартин Бехайм » [] [Прим.
Показания других участников команды свидетельствовали о сильнейших перепадах настроения Магеллана. На разведку были направлены «Сан-Антонио» и «Консепсьон», после чего началась не утихавшая два дня буря.
Суда разведки спаслись только в открывшемся узком проходе, за которым следовала широкая бухта, вода в которой всё время оставалась солёной, а лот не доставал дна. Вероятно, это и был искомый пролив.
