Замок аров азовское море,
Кузнецов В. Купаться люди начинают уже с последних майских дней и продолжают вплоть до октября. Выпуск 4. Замок стоит на крепкой скале, и нет способа овладеть им или войти в него иначе, как с согласия тех, кто находится в нем.
Чтобы развлечь юных путешественников, можно дойти до парка Теремок, расположенного в центре курорта, где обустроен веревочный парк, тир, игровая комната, есть электромобили и гигантская горка. Еще детям понравится поездка в развлекательный комплекс Посейдон, при котором работает небольшой океанариум и контактный зоопарк. Также можно доехать до соседних курортов и там посетить такие интересные места как:. Вечерами гости курорта могут хорошо провести время в местных кафе. Среди примечательных выделяют: Старую лодку, Барин, Коньячный дом.
Молодежь за весельем обычно отправляется в станицу Голубицкая, где работают несколько клубов и дискотек. Пересыпь не может похвастаться собственными достопримечательностями, но поблизости есть не мало мест, заслуживающих внимания отдыхающих.
Авиабилеты до Анапы. Отели в Пересыпи. Частный сектор в Пересыпи. Пересыпь — это туристическое направление, которое выбирают для себя те, кто не любит многолюдные пляжи и шумные развлечения, а предпочитает проводить отпуск в покое и тишине.
Это место, куда можно приехать с совсем маленькими детьми. Оно славится красивой природой, удобной береговой линией, чистым и теплым морем, а также сравнительно невысокими ценами.
Пересыпь — съемки с высоты:. Какова история этого небольшого укрепленного поселения, которое отмечено на первых же страницах известного руководства по заморской торговле, принадлежавшего перу Франческо Бальдуччи Пеголотти, авторитета всех купцов, действовавших в XIV-XV вв. С начала XII в. Это стремление неизменно осуществлялось в остром соперничестве между правительствами обеих итальянских приморских республик, в попеременном успехе то Генуи, то Венеции.
Со второй половины XIII в. В XII в. По Нимфейскому договору 7 император Михаил VIII Палеолог не только закрепил их право плавания и торговли на Черном море, но и [31] утвердил полный запрет любым латинянам кроме пизанцев вообще появляться в его пределах. Вырос их важнейший и крупнейший торговый центр; сначала это была небольшая территория рядом с давно заглохшим поселением, которое Константин Порфирородный называл «o KajaV»; с середины XIV в.
Расширились и окружающие генуэзские владения, охватившие немалую территорию между двумя крепостями — Солдайей и Чембало. Одним словом, генуэзцы прочно завладели настоящей, организованной как колония станцией в Таврике, сохранявшейся ими до возможного предела, когда турки в г.
Несмотря на исключительную экономическую и военную мощь на Средиземном море, Венеция по сравнению с Генуей не достигла столь прочного положения на Черном море. Тем не менее, венецианцы не отступились от мысли иметь торговые связи с черноморским побережьем, как южным, так и северным. Хотя и не первыми, а лишь вслед за генуэзцами, они в г. Пути на Восток непосредственно с берегов Средиземного моря с его сиропалестинского побережья стали недоступны со времени полной потери государств и городов, некогда завоеванных крестоносцами, а теперь навсегда оставленных потомками завоевателей.
Однако основать какую-либо станцию в Таврике и тем самым приблизиться к степям Северного Причерноморья и к беспредельным областям за ними венецианцам не удалось.
Согласиться с этим в Венеции не могли — ни ее правящий класс, который уже давно извлекал величайшие богатства из морской торговли, ни ее трудящиеся, которые в своем большинстве работали на эту торговлю и питались ею.
Недаром дож Джованни Соранцо определил экономический облик Венеции, говоря, что ей плохо, когда сокращается торговая деятельность, потому что город ею живет, — ведь он «стоит в море и совершенно не имеет ни виноградников, ни полей».
Не преуспев в Крыму, венецианцы направили энергию на освоение Азовского моря. В начале х годов XIV в. В Тану послали сразу 10 товарных галей, отправили посла к хану Узбеку , стали поощрять купцов, вчетверо снизив плату за провоз товаров на судах, шедших в Тану.
Начало венецианской колонии в Тане было положено. Сохранилось постановление венецианского сената от 8 февраля г. Сенат решил направить в Тану консула сроком на два года, с жалованием в размере 30 ливров большими денариями 30 librae grossorum ежегодно, иначе говоря — в размере золотых дукатов в год. Консул должен был иметь при себе следующий персонал: священника-нотария, четверых слуг, переводчика trucimanus , двух глашатаев precones.
В его распоряжении должны были быть четыре лошади, и ему предстояло немедленно отстроить себе дом. В помощь ему как главе колонии надлежало избрать двух советников consiliarii из числа приехавших в Тану венецианцев-нобилей nobiles. Основной обязанностью консула, которому на первых порах было даже разрешено заниматься торговлей facere mercationes , была застройка предоставленной татарами земли на берегу Дона. Так как вся эта площадь была низменная и болотистая, надо было ее подсыпать, поднимать ее уровень de terreno elevando и только тогда ставить на ней дома.
Денежные средства для этого предписывалось черпать из взносов, которые должны были дать приехавшие в Тану купцы mercatores. Предоставлялась возможность строиться и вне палисада, но с обязательством повысить уровень площадки и не задерживать постройки дома. Запрещалось продавать, дарить, сдавать в наем землю не-венецианцам forenses , так как вся земля в конечном счете возвращалась венецианской коммуне in comune nostrum.
Вначале на расходы по устройству венецианской части Таны предлагалось брать ссуду из ведомства хлебных заготовок officium frumenti в Венеции, в дальнейшем же эти суммы должны были поступать от платы за дома, отдаваемые консулом в наем или, судя по употребленному в сенатском постановлении слову «affictare», за «фикт».
Если консулу не хватило бы коренных венецианцев для застройки и заселения колонии, он мог предоставить права венецианцев любым другим латинянам, «сделать венецианцев» facere Venetos. Их не должно было быть более чем 50 человек, и пользоваться правами венецианцев им разрешалось лишь в пределах земель и городов, подчиненных хану Узбеку tractari et haberi pro Venetis in omnibus partibus et terris, subiectis Usbech solum.
Такой новый венецианец прежде всего был обязан взять земельный участок и выполнить связанные с ним обязательства оnеrа , т. И в этих случаях деньги, собираемые ежегодно за отданную в пользование землю pecunia annuatim de terra danda , и плата за дома pensio предназначались на нужды Таны. Так благоустраивалась площадь terrenum будущей колонии, так создавала Венеция один из важнейших оплотов своей громадной торговли и обогащения.
Тана не была предоставлена только венецианцам, как они того хотели, ведя переговоры с Узбеком. В Тане сидел также генуэзский консул и бывали генуэзские купцы. Тана привлекала всех торговых людей своим положением: на северном побережье [34] Черного и Азовского морей она глубже — и восточнее — других портов была, так сказать, врезана в степь; будучи сама расположена на крупной реке, соединявшей ее непосредственно с северными областями, она была приближена к Волге, важнейшему водному пути громадной протяженности.
И так как в Тане — хотя и в разных частях ее — находились неподалеку друг от друга и занимались одним и тем же делом наживы и венецианцы, и генуэзцы, то вокруг этой самой удаленной от Италии колонии должно было разгореться не только соперничество двух итальянских республик, но могли вспыхнуть и настоящие войны.
Со смертью хана Узбека, 15 с которым венецианцам удавалось поддерживать мирные отношения, для Таны наступило трудное время. Сначала новый хан Джаныбек — подтвердил права венецианцев в Тане, 16 но в г. Такая беда сблизила венецианцев и генуэзцев, и даже создался генуэзско-венецианский союз, 17 потому что Джаныбек мог обрушить свой гнев и на Каффу, расположенную, несмотря на ее укрепления и экономическую силу, все же на его, золотоордынской территории.
По истечении срока запрета пребывания в Тане — а венецианцы только и ждали возможности вернуться туда — Джаныбек в последние дни г. Каффа действительно была господствующим итальянским городом в Северном Причерноморье, но это не уменьшало большого и особого значения Таны.
Развитие торговых связей именно через Тану было настолько велико, что она из предмета местных раздоров между Венецией и Генуей и между ними обеими и Золотой Ордой стала причиной двух разыгравшихся на Средиземном море войн, когда борющиеся стороны разрешали вопрос своей левантийской политики, вопрос о преобладании в Северном Причерноморье.
Марино Санудо Младший ум. Из них третья — гг. Война — гг. По миру, заключенному в Милане 1 июня г. Неугомонные венецианцы во главе со своим купеческим правительством стали искать способ восстановить свою деятельность на далеком средиземноморском северо-востоке.
В период закрытия Азовского моря, т. Таны, они еще раз — это была их последняя попытка — попробовали получить параллельно Тане особый порт на крымском берегу.
Они направили в г. Это был один из ханских нойонов, 23 от которого зависело получение какого-либо приморского места для устройства торговой конторы или станции. Венецианцы поистине мечтали добиться разрешения осесть в Солдайе, но это не показалось Рамадану подходящим. Он предоставил им только скромный поселок Провато или «Citade Nova» при небольшой бухте где-то между Каффой и Солдайей. Быть может для того, чтобы противопоставить венецианское влияние генуэзскому, татары, по-видимому, признавали желательным расположить венецианскую колонию неподалеку от Каффы.
Венецианцам предлагалось поставить здесь консула, построить дома. Татары даже обещали им свою помощь в деле застройки: «чтобы это место было для вас благословенно ve sia benedeto и чтобы вы не стремились в другое, мы построим дома faremo case ». Однако Провато не оказался удобным и выгодным портом для венецианцев и не получил в их руках никакого развития. Венецианцам нужны были Солдайя 25 и Тана. Надо отметить еще один договор венецианцев с татарами по поводу их станции в Тане, последовавший за восстановлением в июле г.
Хан Бердибек принял венецианских послов Джованни Квирини и Франческо Бон по-видимому, они ехали к хану Джаныбеку, 26 но получили привилегию уже от его преемника и приказал предоставить участок земли lo terren в Тане для возобновления колонии, причем, как специально было обусловлено в тексте пакта, «отдельный от генуэзцев» luogo desparte deli Zenoesi. Это указывалось и при даровании венецианцам земли в Тане при хане Узбеке.
Местные татарские правители i signori dela Tana должны были отвести, по приказанию хана, соответственный участок земли и следить за тем, чтобы венецианцы не нарушали условий пакта. Правление хана Бердибека, занявшего золотоордынский престол через убийство 12 своих братьев, 28 стало на долгое время последним правлением, отличавшимся признаками власти. Русская летопись в рассказе об Орде этой поры начинает часто [37] употреблять слово «замятня», «мятеж» и дает краткие, но выразительные описания непрекращающейся междоусобицы и полной неурядицы в татарском государстве.
Якубовский отметил относительно этого времени важный перелом в судьбе Золотой Орды — она теряла силу и распадалась. Тана была окружена степью и кочевым государством татар. В Тане всегда знали о событиях в Орде, учитывали их и умели применяться к ним: все происходившее в Орде влияло на обстановку в итальянских колониях вообще, но больше на берегах Азовского моря, чем Черного.
В Крыму было немало городских и укрепленных центров, там было больше приезжих и осевших европейцев, крепче была связь с малоазийским побережьем и с Константинополем. Тана же гораздо сильнее зависела от состояния Орды. И вот в период «замятни» и общей политической неустойчивости в Орде Тана стала более независимой. Подкосили ее не «мятежи» золотоордынских ханов, порой даже выгодные для нее, не трудности лавирования между Мамаем и Тохтамышем, а раскол между Венецией и Генуей, взаимная вражда которых в немалой, если не в преимущественной степени питалась неугасавшим соперничеством за торговые позиции в Константинополе и в Тане.
Эта вражда, тлея многие годы, в течение которых обе стороны порой пытались сохранить мирные отношения, 32 вспыхнула наконец в виде одной из крупнейших и весьма сложных войн XIV в. Кьоджская война 33 стоила Венеции многих потерь. В условиях завершившего войну мира Туринский мир, подписанный 8 августа г. Кроме того, от Венеции был отобран остров Тенедос , чрезвычайно важный в отношении путей в Константинополь и в Черное море. Автор [38] «Хроники о Кьоджской войне» Даниеле Кинаццо ум.
Результаты Кьоджской войны повредили черноморской торговле Венеции еще и потому, что увеличили силу и влияние Генуи в этом районе.
Но особенно резко пошатнулось значение венецианской колонии в Тане в связи с походами Тимура на Дон и на Волгу. Вот впечатление от его войн и побед, выраженное в общей форме русской летописью: «Воста некый безбожьный царь, именем Темирь Аксак, со восточныя страны, от Синия Орды, от Шемахейскыя земли, и велику брань створи и мног мятеж воздвиже в Орде и на Руси приходом своим».
Дальше летопись, естественно, сообщает о приближении войск Тимура к Москве он вошел в пределы Рязанской земли , не интересуясь его последующими победами на территории Орды. Разгром Азова, сопряженный к тому же с полным нарушением торговли, до того бившей живым ключом на Нижней Волге в Астрахани и Сарае , нанес непоправимый удар венецианцам в Тане. Значительный, порой даже весьма крупный масштаб их торговых операций сократился, и хотя Тана поддерживалась из Венеции, параллельно генуэзской Каффе, до середины х годов XV в.
Лишь только войска Тимура ушли из Азова на Северный Кавказ, а затем и на Нижнюю Волгу, венецианцы поспешили направить в Тану консула, который должен был в качестве посла посетить ставку хана, чтобы возобновить торговые права Венеции, все ее бывшие «avantagia», «libertates», «pacta». Для этого был избран Бланке де Рипа, который получил инструкцию в феврале г.
Все эти поручения должен был выполнить посол Андрей Джустиниани. На пороге XV в. Площадь ее сократилась, местное население поредело. Нет оснований полагать, что вокруг Таны стало спокойнее, — смуты в распадающейся Орде не могли принести венецианским купцам ничего, кроме тревоги и опасностей; 38 успехи турок серьезно затрудняли морские коммуникации. Ярко проявился результат битвы Тимура с турками при Ангоре 28 июля г. После Ангорской битвы и в Тане наступило облегчение, однако общее положение становилось все более тяжелым, а торговля — все скромнее.
Турки заметно увеличивали контроль за проходом судов по проливам, а потому и венецианцы, и генуэзцы были вынуждены искать иного — конечно, только сухопутного — подхода к Черному морю.
Он был найден на устье Днестра, в Маврокастро, иначе — Монкастро так итальянцы называли Белгород или Аккерман. Однако так могли идти лишь отдельные группы людей — послы, гонцы, должностные лица, — но не товары, если они предназначались для Италии.
Колебания в течение всего нередко поистине тяжелого существования Таны отражались в многочисленных документах венецианского сената относительно торгов incanti , регулярно организовывавшихся правительством для отдачи в наем построенных [40] венецианским арсеналом вооруженных торговых галей.
Размеры платы за суда, устанавливавшиеся на этих аукционах, весьма различны 40 в зависимости от политической ситуации и трудностей достижения Таны морским путем. Но даже приближаясь к последнему и неизбежному отказу от Таны, в Венеции все еще пытались снаряжать торговые галеи, чтобы провести их в Азовское море. Руководители ведомства морских дел, так называемые «sapientes ordinum», вновь и вновь напоминали, насколько важны для Венеции торговые плавания в Тану viagia Tane.
На состоянии Таны отозвалось также и новое недавно совершенно еще неслыханное направление политики в самой Венеции. С давних времен все венецианцы — от дожа до обездоленных гребцов на галерах — знали, что живут морем, а не землей, что сам их город «установлен в море», что их «крышей является небо, а стенами — водяные струи». По записи видного политического деятеля Венеции, «великого канцлера» Рафаина Карезино ум.
Последним призывом к подобной политике было обширное политическое завещание дожа Томмазо Мочениго , который, правда, не призывал к противопоставлению моря и земли, с предпочтением первого Венеция к тому времени уже имела некоторые земли и города, т. Преемник Томмазо Мочениго, один из выдающихся венецианских дожей, Франческо Фоскари понял, что для Венеции пришло время опереться на «terraferma», что утеряны давние и ставшие привычными беспредельные возможности использования моря в тех, действительно грандиозных [41] масштабах, как это было в XIII-XIV вв.
С г. Это и было то время, когда в Тану в г. Что же удалось ему отметить в итоге летнего пребывания в Тане, какой — через его восприятие и, надо сразу же сказать, в его далеко не полном изложении — предстает она теперь перед нами? Средневековая Тана лежала на левом берегу одного из многочисленных рукавов Дона, в его дельте, окруженная степью и ее обитателями — татарами-кочевниками.
Когда к Тане подошла орда царевича Кичик-Мехмета, то ее движение заставило степных птиц — куропаток и дроф — сбиться испуганными стаями под стенами города; жители выходили за ворота и ловили этих птиц в изобилии; при этом Барбаро не упоминал о каких-либо жилищах вне стен. За время существования Таны случалось, что ее укрепления бывали разрушены до основания, но при Барбаро они были в удовлетворительном состоянии и городское население могло чувствовать себя за ними в достаточной безопасности.
При возможной угрозе нападения, например, приближении хотя и не агрессивной, но многотысячной татарской орды, обитатели Таны накрепко запирали ворота, а сами стояли на стенах и смотрели, как, обходя их город, двигались огромные массы людей и животных. В рассказе Барбаро о таком наблюдении со стен за степью, по которой с востока к Дону шла орда, ощущается отражение его собственного восприятия этого зрелища, его впечатлений очевидца: он говорит, что люди вероятно, в их числе и он не уходили со стен целыми днями, следя за волнующимся морем несметного народа, множества телег и кибиток, табунов лошадей и стад всякого другого скота, а «к вечеру просто уставали смотреть».
Стены перемежались башнями, что обычно; по поводу одной из них, особенно красивой, Барбаро записал свой разговор с [42] купцом-татарином, разглядывавшим эту башню. Представитель кочевого народа, не только не применявшего, но отрицавшего даже в своих городах неподвижные оборонительные сооружения, насмешливо сказал: «Ба!
Кто боится, тот и строит башни! Охрана города, одиноко выставленного в беспредельную степь на далеком северо-востоке Средиземноморья, соблюдалась с большой строгостью. В периоды явной опасности или ее возможности ворота, конечно, стояли запертыми, но и в спокойные дни они не были беспечно распахнуты: через них входили и выходили под контролем стражи и даже с разрешения самого консула.
Иногда в степи неожиданно появлялись отдельные татарские разъезды или «караулы», цель которых была неизвестна. Некоторых из этих наездников-разведчиков, по указанию консула, пропускали в город, подносили им подарки и пытались расспросить о причине их появления, обычно не получая ответа. Бывали случаи, что Барбаро вызывали на стену, когда кто-либо из степняков желал с ним поговорить.
Так, в постоянной настороженности и беспрерывном наблюдении за степью, жила Тана, защищенная своими крепостными стенами. Город примыкал к реке одному из рукавов дельты Дона у самого впадения ее в море. Устья Дона и Волги издавна славились прекрасной рыбой и икрой, украшавшей пиршественные столы в византийских императорских дворцах и в константинопольских монастырях, — об этом выразительно писал Евстафий Солунский XII в.
Барбаро владел пескьерами на Дону, около места, называемого Бозагаз, и посещал их, поднимаясь вверх по реке либо на лодке, либо зимой на санях zena по льду. Он рассказывает о том, как были разрушены эти ловли приблизившейся к Дону и переправлявшейся через него близ Таны татарской ордой. Рыбаки, работавшие на этих ловлях, рассказали, как татары забрали всю заготовленную за зиму соленую и несоленую рыбу, похитили все бочонки с икрой и запасы соли, разнесли сложенные здесь доски и разломали специальные мельницы для размола соли.
Однако в Венеции, откуда исходило основное руководство экономической политикой республики, продолжали считать Тану важнейшим восточным портом, хотя деятельность его бывала порой парализована препятствиями военного характера и серьезной опасностью на морях; приходилось назначать крупные штрафы капитанам и патронам судов 48 за их отказ подвергать себя риску — плыть в Тану.
Чтобы лучше воспользоваться каждой «мудой» 51 в Тану, туда направляли торговые галеи лишь значительного тоннажа не менее тонн. Небольшой город, который представляла собой Тана в XV в. Повторяем, что город был несомненно невелик, но имел и свою администрацию, и ремесло, и торговлю, и, как всегда в подобных колониях, несколько пестрое население. К сожалению, насколько известно, не сохранилось устава Таны; но, возможно, его как особого документа, подобного, например, большому уставу г.
Несколько черт административного устройства небольшой части Таны XV в. В его заключительных статьях помещены некоторые правила о генуэзских станциях, подчиненных Каффе; все они, конечно, находились на Черном море. Массарии вели книгу для записи прихода и расхода introitus et exitus этих средств. Правила, зафиксированные в середине XV в. В венецианскую Тану периодически назначался консул, хотя, как видно по документам, в XV в.
В помощь консулу, как и в других и не венецианских колониях, избирался совет ти; были у него помощники по финансовой части; составлением документов занимались секретарь-нотарий и писец. Вместе с консулом из Венеции отправляли в Тану отряд наемных арбалетчиков или балистариев. Кроме обычных административных и судебных обязанностей, консул должен был хорошо разбираться в делах татарских ханов, враждовавших друг с другом и постоянно менявшихся: надо было платить им взносы за землю в Тане, так называемый «terraticum» или «teradego», и не ошибаться, кому именно его платить.
Узнав об этом, сенат постановил возместить обоим купцам уплаченные ими деньги и приказал консулу собрать одну треть нужной суммы с владельцев домов в Тане, а две трети — с купцов, там торгующих. По документам нельзя составить полный список консулов Таны; 59 отметим только, что в колониях на Черном море в XV в. При Барбаро в Тану было избрано три консула этой фамилии — Арсеньо в г. В рассказе о своих беседах в Тане с татарским послом, вернувшимся и» Китая, Барбаро упомянул Никколo Дьедо, одного из старых обитателей Таны, который прошел по городской площади мимо беседующих.
На площади города 63 располагались мастерские и лавки. По сохранившимся в памяти впечатлениям Барбаро описывает разыгравшуюся здесь оживленную сценку, типичную для Таны, — ее быт едва ли отразился бы где-либо, не будь записок венецианца.
Он сидел в лавке, где изготовлялись и продавались стрелы, и разговорился с купцом-татарином, торговцем цитварным семенем оно в массовом количестве вывозилось именно из приазовских степей.
Услышав от окружающих, что неподалеку появился отряд черкесов, нередко грабивших городских жителей, оба — и купец, и Барбаро, смелый и тогда еще молодой, — решили, набрав человек 40 вооруженных людей, выехать за стены что и было разрешено консулом и напасть на черкесов.
Хотя такие зарисовки интересны и неожиданно колоритны, но они слишком отрывочны: они способны дополнить картину, но не создать ее. А для полной картины у Барбаро не хватает характеристики населения Таны. О людях в Тане можно судить только по случайным о них упоминаниям. Значительную группу здесь составляли, конечно, венецианские купцы со своей венецианской администрацией во главе; многие из них подолгу как и сам Барбаро жили в Тане 64 и, по-видимому, сплачивались в некое купеческое сообщество; Барбаро нередко говорит: «мы купцы» nui mercadanti , как бы выражая мысль об общих интересах всех этих людей.
С венецианскими купцами в ряде случаев могли быть связаны и купцы татарские, допускаемые в венецианскую Тану. Вообще среди населения города было, надо думать, немало татар; их Барбаро определяет как «городских» tartan della terra , т. Они в какой-то мере сжились с венецианцами, которые в большинстве случаев могли говорить по-татарски. О трудящихся по рассказу Барбаро можно только догадываться: это были, конечно, мелкие ремесленники, одного из которых специалиста по стрелам Барбаро назвал мимоходом.
Были, несомненно и другие; их работа, связанная с бытом населения, с морским и речным флотом, с надобностью всегда иметь при себе оружие и т. Действительно, едва ли жители Таны, сидевшие за крепостными стенами, часто с запертыми воротами, всегда готовые к осаде со стороны степи, могли иметь поля и огороды за стенами, а если и имели их, то, надо думать, не всегда могли собрать плоды своих трудов.
Один из видов работы простого населения составляла рыбная ловля, причем практиковался наемный труд, как было на пескьерах Барбаро и других купцов.
Были в Тане и люди, приехавшие из Венеции, — постоянно сменявшиеся наемные арбалетчики, слуги состоятельных венецианцев, духовные лица, случайно попавшие сюда ремесленники. В Тану специально направлялись врач со слугами и цырюльник. Все население Таны, неопределимое численно, было, конечно, невелико. Едва ли много насчитывалось и представителей трудящихся; в условиях жизни небольшого разноплеменного поселения они не могли образовать сколько-нибудь сплоченные группы; здесь не было заметно и следа каких-либо социальных, хотя бы спорадических движений, которые не раз особенно в XV в.
Барбаро, как и все итальянцы, либо подолгу жившие в Тане, либо временами посещавшие ее, не только вообще представлял себе окружающую татарскую Орду, но и хорошо знал ее. Среди татар этот «Иосафат», житель Таны, был известным многим из них «Юсуфом», говорившим на их языке. Быть [48] может, это явление не было повсеместным, не стало широко распространенным, но — наблюдаемое у кочевников — оно казалось необычайным, удивительным и даже неправдоподобным «Кто, кроме очевидца, мог бы рассказать!
Контарини, видевший степи лишь проездом и ничего не знавший о землепашестве у татар, пишет, что татары вовсе не представляют себе, что такое хлеб, разве только и видели его те, кому довелось побывать в Москве. Важно, что сообщение Барбаро объясняет смысл с первого взгляда как будто малопонятных слов, брошенных Пеголотти в его обширном трактате: здесь автор как раз утверждает, что в Каффе зерно закупалось не только у генуэзцев, но и непосредственно у татар.
Интересное и необычное зрелище для людей из Западной Европы XV в. Он сообщил, что реку переплывали при помощи плотов и фашин из камыша, но усилил эффект своего рассказа, изобразив картину последствий такой переправы: по реке было невозможно двигаться из-за огромного количества плывущих плотов и фашин, а берега были ими просто завалены.
Жители Таны, надо думать, не могли без страха следить, как вблизи от их города, — причем, по словам Барбаро, без всякой суеты и шума, — двигалась всегда внушающая опасения орда, преодолевая ширь реки с такой уверенностью и спокойствием, будто люди шли по земле.
Можно себе представить, какое впечатление производил рассказ об этом в Венеции, хотя сами венецианцы — даже не покидая своего города — тоже умели передвигаться по воде, как по земле. Естественно, что Барбаро всегда интересовался торговлей и ее деятелями. Он отметил, что в татарском «войске» т. Ради безопасности, делая большие переходы по пустынным местам, купцы старались соединяться в группы или примыкать к многолюдным караванам.
Барбаро видел, находясь в Тане, проход этих покрывавших всю степь табунов и стад и наблюдал их появление в Персии, где их распродавали.
Выступала в повествовании Барбаро и внутренняя жизнь татарской орды: он рассказал о мусульманстве татар, особо отметил скрыто существовавший в их среде шаманизм, остановился на их несложной судебной практике и на поразившем его как в приазовских степях, так и у прикаспийских туркменских племен зрелище людей, которые по очереди с коленопреклонениями приближались, откинув в сторону оружие, к шатру повелителя, а он выслушивал их разнообразные просьбы.
Некоторые описания Барбаро перекликаются со сведениями, полученными на два столетия раньше, чем писал наш автор, — в сочинениях Плано Карпини и Рубрука. В обычаях, укладе жизни татар не происходило резких перемен, и как в XIII в. Плано Карпини и Рубрук, так и в XV в.
Барбаро и Контарини в общем одинаково писали об устройстве и перевозке татарских жилищ, 70 об оружии, о пище, об одежде и о многом другом. Свидетельства Барбаро, однако, имеют свою особую ценность: они точны хронологически, так как отражают окружение Таны за ряд лет, которые прожил там автор. Его известия имеют характер более обстоятельной осведомленности по сравнению с данными других очевидцев из-за того именно, что он долго находился рядом с татарами и длительно их наблюдал, живя порой общей с ними жизнью, а другие писали только о том, что успели заметить проездом.
Благодаря источникам, осветившим разные периоды существования знаменитой венецианской колониальной периферии в различных ее пунктах, мы знаем — в общих, конечно, чертах — историю Таны. Но благодаря записям Иосафата Барбаро мы имеем редкую и интереснейшую картину жизни малого, однако единственного в своем роде городка-фактории, причем жизни, показанной с тех ее сторон, которые обычно не сохраняются в истории, особенно если речь идет о самом отдаленном захолустье того Средиземноморья, в пределах которого в иных [50] местах жило и действовало так много наиболее блистательных средневековых городов.
В состоянии торговли, связанной с Таной, различаются два периода: первый—до разрушения Таны Тимуром в г. Последние годы, когда проливы целиком принадлежали туркам, и для генуэзцев в Каффе, и для венецианцев в Тане были не более чем только доживанием.
В Каффе оно закончилось в г. Отчетливых сведений о конце Таны нет. Для первого периода, т. Прежде всего, надо напомнить, что Пеголотти, знаток международной торговли своего времени, связывает Тану с громаднейшим из средневековых торговых путей — с путем в Китай. Тана была важнейшим транзитным портом; в ней самой не было и не могло быть никакого крупного производства.
Особенным местным товаром была прекрасная и широко прославленная икра; 74 лучшая рыба добывалась либо на Дону, либо [51] привозилась с Волги и с Каспийского моря, как отмечено у Пеголотти.
Он кратко сообщает об этих товарах, что они «продаются» 77 или же их «дают». Ценно перечисление товаров, прибывавших в Тану и сухим, и морским путями: металлы — железо, олово, медь; специи — перец, имбирь, шафран; материалы для украшений — золото, жемчуг, янтарь; дорогие материи — шелка, парчи; хлопок, полотно, холсты; кожи, воск, вина; пшеница, рожь и другие злаки biadi ; разное продовольствие — рыба, икра, сало, сыр, растительное масло, мед; пушнина — меха соболя, горностая, куницы, ласки, лисы, рыси, белки.
В подробно разработанной части трактата Пеголотти, касающейся товаров, которые приходили в Венецию с Востока и отправлялись туда из Венеции, особенно тщательно даны сведения о товарах, циркулировавших между Венецией и Таной, о соответствии между мерами веса, длины и т.
Этот список, однако, не заключает самых обыкновенных вещей: в нем не названы кожи, соленая рыба, мед и т. Трактат Пеголотти дает возможность представить себе, как был организован вывоз зерна biado из степей Приазовья.
Центром этой отдельной и весьма развитой отрасли торговли была Тана, но погрузка зерна — для максимального сокращения доставки его к морскому берегу — совершалась в ряде портов 83 вокруг Таны, причем погрузка производилась даже при неблагоприятных свойствах этих портов. Хлеб вывозился с обеих, так сказать, сторон от Таны: в портах, расположенных к западу, «в сторону Газарии», т.
Крыма dalla banda di Gazeria , и к востоку, точнее — к югу, «в сторону Зихии», т. Прикубанья dalla banda di Zecchia. Ближайшим портом от Таны в сторону Крыма был Порто Пизано Porto Pisano , 84 где корабли вместительностью в две тысячи модиев moggia останавливались на расстоянии пяти миль от берега, а меньшие суда minuti navili подходили ближе, в зависимости от их величины.
Следующий порт — Кобарди Соbardi — не мог принять никакого судна у берега: все они останавливались на расстоянии десяти миль; два порта — Лобуосом Lobuosom и Иполи Ipoli —позволяли судам приблизиться к берегу не более чем на пять миль.
Пятым портом был Воспро Vospero — Керчь, уже на выходе из Азовского моря. Здесь кончалась сфера влияния венецианцев из Таны; дальнейшим портом названа генуэзская Каффа. Из Прикубанья «в сторону Зихии» зерно грузили в портах Бальзимаки Balzimachi и Таро Таго , где суда подходили на расстояние трех миль от берега, и в порту Иль Пеше il Pesce , где таким расстоянием были пять миль. Последний порт на этом побережье — порт св. Георгия — был вообще неудобен e rео porto , и в нем погрузки не производили.
Большинство приведенных названий можно сверить по итальянским портоланам, если они охватывают и берега Азовского моря. В некоторых случаях на портоланах бывает, несомненно, лучшее написание. Например, на портолане Бенинказы г. В связи с вывозом хлеба с берегов Азовского моря надо отметить следующее: у Пеголотти, описавшего порты вокруг Таны, есть уже рассуждения о лучших сортах пшеницы из Родосто и с берегов Черного моря — из Каффы, Анхиала, Монкастро, Варны и всей Болгарии «Zaorra» — Загора , Везины и Синополя.
Отличительной особенностью Таны, как единственного в своем роде транзитного, концентрирующего товары пункта, была оживленная и непрерывная в XIV—XV вв. Освещая эту тему, нельзя не назвать имени бельгийского историка Шарля Верлиндена, автора многочисленных работ о торговле рабами преимущественно по берегам Восточного Средиземноморья особенно по берегам Северного Причерноморья и Приазовья. В трудах Верлиндена анализирована торговля людьми в Тане, а также в Константинополе, на Крите и на Хиосе эти три пункта были станциями на пути перевозки рабов.
Автор сделал это с большой тщательностью, опираясь на прекрасный источник — десятки, а то и сотни нотариальных актов, в большинстве своем неизданных, фиксировавших каждую куплю-продажу человека с указанием его национальности и имени, пола и возраста, имен заключающих сделку лиц и цены продаваемых раба или рабыни.
Верлинден составил регесты для одной из подобных групп документов 87 и проследил, представителей каких национальностей и племен продавали в рабство в Тане. Каждым отдельным актом скреплялась сделка купля-продажа , объектом которой являлось одно подневольное лицо иногда это была мать с ребенком.
Неясно, таким же ли способом производились и массовые закупки молодых мужчин для комплектования войск в Египте; ежегодно в Александрию отправляли целые корабли с живым грузом из Таны и Каффы. Большую роль в операциях по скупке людей, их доставке в Тану и продаже — либо группами для египетских султанов, либо поодиночке в Венецию — играли перекупщики. Они продавали отдельных рабов и рабынь преимущественно купцам, приезжавшим за товаром в Тану а купцы часто приобретали рабов по заказу определенных лиц в Венеции , и морякам — «патронам» т.
Поэтому торговля людьми оживлялась к срокам прибытия караванов торговых судов из Италии. В одном из документов записано, что продавец раба обязывается держать его на свой страх и риск omni suo risicho et periculo у себя дома вплоть до отхода из Таны тех кораблей, которые там еще только ожидаются hinc ad recessum nostrarum galearum de Romania proxime applicaturarum in Tana.
Неизвестно, было ли выполнено поручение Соранцо, так как священник — по-видимому, с деньгами — бежал из Таны. Торговля людьми была весьма прибыльной, она приносила гораздо больший доход, чем торговля иными товарами; но она была сопряжена с немалыми трудностями. Не все рабы переносили плавание, некоторые умирали.
Не всех удавалось доставить по назначению — за судами, перевозившими невольников, охотились пираты чаще других это бывали каталонцы , плававшие в Средиземном море в погоне за торговыми караванами, захватывавшие корабли с рабами для продажи их на африканских рынках и в Испании. Опасно было увозить в рабство татар и вообще мусульман: из Орды мстили за это жителям Таны и Каффы. Когда после падения Константинополя венецианцы поспешили заключить мир с турками по договору от 15 января г.
Вообще вся торговля рабами производилась тайно. О ней не полагалось упоминать ни в записях нарративного характера, ни в трактатах о торговле. Она выступала лишь в специальных документах акты о продаже рабов, отметки в торговых книгах. Поэтому, надо думать, Барбаро не определил профессии своего спутника по Мингрелии, который грубо, именно как работорговец, обращался с местными жителями. В отношении работорговли, проводившейся венецианцами с достаточной интенсивностью хотя в этом позорном деле им не уступали, а скорее даже превосходили их генуэзцы из Каффы , интересна инструкция г.
В инструкции указывалось, что рабов, которых обычно называли «головами» — «teste», 96 — надо перевозить «насколько возможно осмотрительно и тайно» quam cautius et ocultius poteris. Особенную осторожность на венецианских судах предписывалось соблюдать при отправке татар-мусульман testas Saracenorum et hominum imperii Tartarorum , захваченных либо в Крыму, либо на берегах Азовского моря in partibus Gazarie et maris Tane и пересылавшихся в Малую Азию, ik туркам.
Венецианское правительство требовало, чтобы при всех действиях с рабами его подданные старались избегать каких-либо конфликтов scandala и всячески соблюдали наибольшие выгоды венецианских купцов nimia nostrorum utilitas. Однако есть документы, свидетельствующие даже о своеобразной легализации торговли рабами. Например, венецианский сенат, констатируя в своем постановлении, что корабли из Константинополя и из Таны привозили в Венецию значительное количество рабов, нашел нужным урегулировать оплату их доставки и определить стоимость их питания в пути; поэтому в решении сената назначались следующие нормы:, владелец рабов был обязан уплатить капитану за каждого раба по 4.
Обе суммы уменьшались на один дукат, если рабов везли из Константинополя. Таким был г. Несколько раз упоминал о рабах и Барбаро.
Сам Барбаро имел в Венеции раба, который служил ему до смерти и назван в завещании одним из наследников. Свидетельством оживленных торговых связей в Тане XIV в. Подобное учреждение могло функционировать только в центре крупной торговли. Средневековая итальянская цекка обычно отдавалась местным правительством на откуп частным лицам, которые и чеканили монету посредством вдавливания гравированных штемпелей из металла заказчиков.
Пеголотти, как правило, отмечал в своей «Практике торговли» сравнительную ценность валюты разных мест и писал о работе монетных дворов. Он уделил немалое внимание цеккам ряда крупных итальянских городов, касаясь даже оплаты труда отдельных специалистов монетного дела.
В Тебризе отмечался монетный двор шаха, «синьора» la zecca del signore , а в Тане назван монетный двор без определения, т. Эти слитки, сданные на монетный двор, взвешивали и чеканили из них серебряную монету — аспры.
Из одного сомма получалось аспра, но заказчику выдавали только аспров, остальные 12 аспров удерживались на оплату труда и в доход guadagno цекки.
Второй период торговли в Тане относится ко времени после разгрома, причиненного ей Тимуром г. Тана долго восстанавливалась, но, возродившись — какой она была при Барбаро, — уже не смогла вернуть прежнего размаха торговой деятельности: Тимур нанес тяжелый удар по Астрахани и Сараю, всегда находившимся в тесных торговых контактах с Таной, и резко пресек торговлю этих мест с Востоком. Тем не менее и в XV в.
Центром восточного Средиземноморья оставался, конечно, Константинополь — город незамиравшей торговли, несмотря на явно нависшую над ним опасность. Свидетельством неустанно работавшего экономического пульса обреченной византийской столицы служит один редкостный источник, сохранившийся до нашего времени полностью и недавно изданный. Это счетная книга венецианского патриция и купца Джакомо Бадоэра, которую он вел в течение 3,5 лет с сентября г. В предисловии к изданию книги Бадоэра отмечено, что именно экономическая жизнь Константинополя и итальянских колоний Северного Причерноморья до сих пор весьма слабо освещена e finora oscurissima из-за гибели огромной массы относящихся к торговле документов; поэтому на фоне непоправимой скудости этого рода источников особенно ценна и значительна счетная книга Бадоэра, подробно отразившая торговлю венецианцев в Константинополе и касающаяся, естественно, неотрывных от него итальянских колоний на «Великом» и «Забакском» морях.
Эта книга, пишет автор предисловия Джузеппе Туччи, «выводит из забвения вереницу персонажей, движущихся и встречающихся друг с другом в ежедневном переплетении различных торговых сделок». Соболями zebellini , которые привозились с севера именно в Тану, торговал Бартоломео Россо, живший в своем доме в Тане там как раз, по словам Барбаро, бывали собрания купцов — nui mercadanti.
С ним в этом деле были связаны еще два танские купца: Катарин Контарини и Франческо — или Франко — Корнер. Последний кроме того занимался торговлей икрой из Таны, причем особого, по-видимому лучшего сорта, который определен так: «chaviari teneri de la Tana». Назван и брат Франческо — Якобо Корнер, также упомянутый у Барбаро.
Неоднократно в книге пишется о морской связи с Таной viazzo de la Tana. Таким образом, неожиданно перекликаются и сопоставляются два совершенно различных по своей теме источника; в памятнике, носящем «скучное» название счетной купеческой книги, неожиданно всплывают образы рядовых людей с такой окраины, как Тана.
На примере Барбаро видно, что венецианские купцы, приезжающие в Тану, не полагались только на экспорт стекавшихся туда товаров, так как их вывоз по морю утратил точный, [59] регулярный ритм прежних времен. Купцы занялись доходным рыбным промыслом здесь же, на Дону, укрепили связи с местными татарскими купцами и с Сараем как ключом к волжскому пути на север; некоторые продолжали добывать — вероятно, частными способами — драгоценные камни, привозившиеся отдельными людьми.
Венецианцы до конца всячески стремились сохранить Тану, но, как и генуэзцам в отношении их Каффы, им это становилось все труднее и труднее.
Перед падением византийской столицы многие купцы, в том числе и Барбаро, закончили свои дела в Причерноморье, чтобы никогда сюда не возвращаться. Для того чтобы представить себе Тану в ее чрезвычайной, исключительной по тем временам отдаленности, надо наглядно прочертить путь, который надлежало совершить, — а порой претерпеть максимальные трудности, — чтобы, преодолев все, попасть в этот подлинный форпост венецианской колониальной экспансии.
В нашем распоряжении есть описание морского пути из Венеции именно в Тану Iter a civitate Venetiarum usque ad Tanaim sive Tanam , причем как раз в XV в. Вот через какие приморские пункты пролегал этот путь, следуя сначала по так называемой Нижней Романии Romania bassa , затем по Верхней Романии Romania alta и, наконец, по Черному и Азовскому морям: Венеция, Пола, побережья иллирийское и албанское, пролив около острова Корфу, острова Левкас, Кефалония, Закинф или Дзанте, мимо Коринфского залива и вдоль берегов Пелопоннеса, Кьяренца, Модон и Корон, мыс Малея, остров Китира или Чериго.
К востоку в этом море — Черкесия, а к северу — «знаменитая река» famosus amnis : Тен Ten по-татарски или Танаис Tanays по-итальянски «по-нашему». И, наконец, войдя в реку, корабли приставали к Тане pagus Tane , «куда купцы разных стран свозят товары».
Йорга датировал этот текст гг. Время на завтрак. Это волшебное место на глубине более м под землей выглядит так, словно прибыло к нам с другой планеты. Соляную шахту Салина Турда — по праву называют одной из самых невероятных достопримечательностей Румынии. Здесь вам проведут экскурсию и расскажут историю этого места. Не забудьте взять теплую одежду, ведь температура в шахте прохладная.
В свободное время рекомендуем покататься на лодочке по подземному озеру вокруг острова оплачивается дополнительно. Сибиу - центр трансильванских саксов. В ходе экскурсии Вы получите идеальное представление о старом городе Сибиу и посетите одну из культурных столиц Румынии. Полюбуйтесь десятками памятников средневекового, ренессансного и ар-нуво очарования! Свободное время. Переезд в Бухарест. День 3 Замок Пелеш.
Замок Бран. Вкусный завтрак уже ждет Вас! Сегодня у Вас свободный день. Всех желающих приглашаем отправиться на экскурсию по Замкам Румынии оплачиваются дополнительно :. Замок Пелеш. Сегодня Вы отправляетесь в замок Пелеш - резиденцию румынских королей. Замок Пелеш - это сказочный дворец, что расположен среди живописных Карпатских гор. Сейчас замок является историческим сооружением с уникальными экспонатами.
Здесь Вы увидите коллекцию оружия, рыцарское снаряжение и насладитесь королевским интерьером. Замок Бран Замок Дракулы. Переезд в городок Бран. Здесь Вас ожидает самая знаменитая достопримечательность Трансельвании - замок Дракулы.
Когда-то этот дворец был построен в качестве крепости, однако славу ему принес одноименный роман ирландского писателя Брэма Стокера "Дракула". Дом самого известного вампира радушно откроет Вам свои двери — здесь вы увидите внутреннее убранство зала, пейзажи, открывающиеся из окон, и пополните галерею Ваших фотографий новыми снимками.
Возвращение в отель. Предлагаем отметить Новый год на главной площади страны! День 4 Бухарест. Термальные источники.
Доброе утро! Вкусный завтрак уже на столе! Тайный Санта. В Новый год принято искать под елкой подарки! И Вы найдете свой подарочек, приняв участие в конкурсе «Тайный Санта». Экскурсия по Бухаресту. Сегодня Вы отправляетесь на обзорную экскурсию по Бухаресту - столице Румынии. Гид покажет Вам ТОП 10 самых главных достопримечательностей города.
Вы увидите: Триумфальную арку, здание Парламента, погуляете по улочкам старого города. Свободное время для самостоятельной прогулки.
Термальный комплекс Therme Bucharest. Добро пожаловать в Тропики! Здешний комплекс - это огромная территория с разнообразными пальмами, тропическими цветами и бассейнами наполненными термальной водой. В зависимости от зоны, которую Вы выберите Вас ожидает: огромный ассортимент разнообразных бассейнов, сауны, и многочисленные горки. Здесь Вы расслабитесь, оздоровитесь и зарядитесь положительными эмоциями! День 5 Возвращение в Киев. Прибытие в Киев в Тур в Румынию на Новый год поможет Вам окунуться в новогоднюю сказку и почувствовать дух Нового Года сполна!
И мы продумали все детали, чтобы провести этот тур ярко, драйвово и незабываемо! В поездке Вас ожидает:. Фото с дымовыми шашками на красивом месте. Оставить приятные воспоминания и невероятные фото поможет цветной дым. Только представьте - заснеженные горы и яркие краски украинского флага.
Незабываемые эмоции!
